На фото: Ольга Городенская, Владивосток, 2025

Оля, с чего начался ваш путь в современном искусстве? Кто из преподавателей, кураторов или знакомых больше всего повлиял?

Все началось с тусовки с граффити-райтерами и первых коллективных выставок на заводах «Флакон» и «Плутон». На тот момент я ещё не понимала, как устроено современное искусство и из чего складывается работа художника. Мне просто нравилась атмосфера и возможность выставляться, я увидела, что могу выразить что-то большее, чем ремесло, инициировать диалог со зрителем, а не просто делать работы «в стол».

Во время тех первых выставок я познакомилась с более опытными художниками, например, с Александрой Weld Queen, а также начала следить за уличной волной, особенно мне нравился O331k. В 2019 году большое впечатление на меня произвёл французский художник The Wa и его выставка «Confession» в Notfoundgallery — про смекалку и улучшение быта. Художник с вниманием и иронией подметил некоторые особенности нашей культуры и талантливо выразил их. Примерно тогда же я начала общаться с основателем Notfoundgallery, который превратил свою квартиру в независимую выставочную площадку и поддерживал молодых художников. Его подход меня очень впечатлил: своим примером он показал, что даже один человек может быть институцией. До встречи с ним я не думала, что личная инициатива может быть такой сильной и устойчивой.

На фото: Notfoundgallery

Затем я решила получить образование в области современных художественных практик, поступила в «Свободные мастерские» ММОМА, а позже окончила курс «Философия искусства» у Андрея Великанова. Всё это стало для меня входом в экосистему и помогло лучше нащупать и сформулировать свою художественную позицию.

На протяжении работы вы не раз заявляли, что вы из разных городов — Бийска, Балашихи или представляете арт-среду Москвы. С чем связана сложность в определении идентичности?

Действительно, я часто называю разные города в ответах на вопрос «Откуда ты?» — Бийск, Сосновые Берега во Владимирской области, Балашиха и Москва. Я использую такую форму ответа не потому, что не могу определиться, просто она лучше отражает то, как устроено моё восприятие идентичности: оно не зафиксировано на одном месте, а скорее многослойное.

Я родилась и выросла в Бийске. Москва — это центр художественной и институциональной жизни, где я многому научилась как художница, получала разный опыт и продолжаю работать. Балашиха — это спутник Москвы, но всё-таки не Москва; я много лет жила там и продолжаю бывать. Сейчас большую часть времени провожу во Владимирской области, за городом — это моё место силы.

Все эти места как слои: ощущаю себя в какой-то степени «чужой» в каждом из них и в то же время чем-то связана с каждым. Поэтому говорить твёрдо «я отсюда» об одной точке мне сложно, кажется, что я из маршрута между ними. Может быть, такое восприятие и формирует мой интерес к темам фрагментированности, утраты целостности и пересборки. При этом мне важно опираться на локальность, я очень люблю местечковый вайб, который есть, например, в Бийске или во Владимирской области (да что уж там, даже в Балашихе), но мне сложно его поймать в Москве.

На приветственной лекции на «Заре» вы рассказывали, что вы профессиональный витражист. Есть ли противоречие между ремесленно-декоративным искусством и современным искусством? Чувствуете ли вы эту границу? Можете её проявить?

На фото: «Ромашковый чай», 2025

Я думаю, что ремесло само по себе не обязательно является современным искусством, если оно не осмысляется и не показывается как таковое. Художник может не быть ремесленником, но при этом создавать искусство. Ремесло, на мой взгляд, ближе к дизайну, потому что в нём сильнее выражена утилитарность. Современное искусство — это скорее про то, как мыслить. Хотя и здесь всё неоднозначно, многое зависит от контекста, от региона. Например, в последние годы на московской сцене я замечаю, как интерес к ремеслу возрастает: художники всё чаще обращаются к материалу и навыкам, хорошо сделанные работы лучше продаются, становится больше ярмарок.

Я считаю владение ремеслом своим преимуществом. Мой медиум сам по себе задаёт эмоциональную рамку тому, что я делаю. Иногда я намеренно упрощаю ремесленные приёмы, чтобы точнее передать идею. В какой-то момент начинаю понимать, что не всё технически возможное нужно реализовывать — тут важно отсекать лишнее, тот самый момент объективности в искусстве.

Мне кажется, использование ремесла должно быть внутренне обосновано. Художнику важно хотя бы для себя понимать, зачем используется тот или иной медиум. Граница между ремеслом и искусством существует, но она пунктирная и подвижная. Всё зависит от того, как работать.

Один из ваших проектов — «Чаепитие» — имеет яркий социально-ориентированный подтекст. Как вы оцениваете проекты, вовлекающие участников-нехудожников в художественные практики? Это цель художника или возможный инструмент? И уместно ли критиковать такие работы?

Мне близок такой формат, потому что он позволяет вовлекать в проект людей с другим опытом и обмениваться им, это возможность проработать критические вопросы, препарировать со всех сторон свою работу. В проекте «Чайная летопись» мне было важно создать ситуацию общения и доверия, в которой человек может раскрыться, поделиться, почувствовать себя частью чего-то большего — не только зрителем, но и соавтором. Но в таких проектах не отменяется художественная задача, а наоборот, только усложняется.

Мне также симпатичны приёмы демократизации искусства: художественные методы так или иначе проникают в повседневную жизнь, и мне интересно не игнорировать это, а, наоборот, подыгрывать этим процессам — не бороться, а сотрудничать. На мой взгляд, такие проекты — хороший инструмент для художника: когда в проект вовлекается много людей, то и нематериальных ресурсов становится больше. Такие работы вполне уместно критиковать, особенно если критика конструктивна.

На фото: проект «Чайная летопись», 2020. Хлопковые салфетки, чай

Стекло, зеркала, найденные объекты — почему именно эти материалы становятся для вас инструментом диалога со зрителем?

Меня привлекает стекло своей двойственностью: оно может быть как монументальным и торжественным, так хрупким и милым. Интересно наблюдать, как проходит свет сквозь стекло, как текстура искажает изображение, а зеркало отражает — и это исходные данные для работы с ним. Также у стекла, как у материала, есть большой потенциал. Я работаю в различных техниках: витраж Тиффани (паяный витраж), мозаика, гравировка и спекание (фьюзинг). Работа со стеклом требует навыков, внимания и аккуратности. Оптические эффекты стекла — призмы, линзы, преломления, блики — это классные спецэффекты без бюджета.

Найденные объекты говорят сами за себя, им только нужна правильная «огранка». Они отражают след времени, живут рядом с человеком, становятся его спутниками и нередко выступают как триггеры памяти. Мы часто запоминаем времена и события через эмоциональные связки, и, по моему опыту, вещи работают в этой связке особенно хорошо.

На фото: дары бухты Стеклянная (Приморский край)

Последние ваши проекты посвящены осмыслению и архивации личной памяти, даже можно сказать — перекодированию в новые визуальные формы. Что для вас значит тема памяти в искусстве? Собираетесь ли вы дальше с ней работать?

Мне кажется, очень многие художники так или иначе касаются темы памяти — это одна из вечных тем. Но для меня работа с памятью и её «перекодированием» в визуальные формы стала глубоко личной. После смерти мамы я начала разбирать её вещи, семейные архивы с документами и фотографиями, школьные тетради, украшения, книги. Работая с личным архивом, я не хочу «звучать» мрачно. Мне важно переработать воспоминания во что-то светлое, трогательное.

Сейчас я работаю в основном с женской линией моей семьи, но есть и мужская — более отстранённая, неизведанная. Я боюсь заглянуть в эту неизвестность, но понимаю, что должна это сделать для себя. Смогу ли я найти форму, чтобы говорить на сложные темы?

Я не ожидала, что работа с таким личным архивом откликнется зрителю, но, если эта тема вызывает отклик, значит, она волнует не только меня. А это хороший маркер.

За время нахождения во Владивостоке что вас больше всего удивило?

Меня приятно удивило, что созерцательные практики здесь встроены в повседневную жизнь. Я и сама стараюсь практиковать созерцание, но у жителей Владивостока определённо есть чему поучиться: зайти или заехать к морю просто по пути куда-то, посмотреть на закат, внезапно уйти в поход с палаткой или поехать в свой выходной в ботанический сад на День рододендрона. А ещё здесь каждую весну цветёт сакура, и мне повезло оказаться в городе именно в это время. Сакура среди гаражей и панелек — это что-то удивительное!

На фото: Владивостокский дворик

Ещё меня радует и удивляет открытость людей, их готовность идти на сближение, желание делиться ресурсами и дарить, делать что-то для другого человека. Мне близко это всё, я практикую такое, но здесь как будто можно говорить с людьми на одном «языке» — без введения и страха выглядеть странным или быть неправильно понятым. В местной художественной среде почти нет снобизма, или я не замечаю его так явно. Многие знают друг друга, делятся ресурсами, сотрудничают. Какой-то другой тип отношений, и он для меня очень привлекателен.

Ну и, конечно, удивляет, что город красивый — как в своей фасадной части, так и на окраинах. Как-то раз я долго шла вдоль моря, по железнодорожным путям, мимо рыбацких гаражей, и снова поразилась столкновению обветшалости и красоты. Сама среда удивительно окрашивает разговоры: например, в узком кругу вполне серьёзно могут обсуждать риски встретить тигра на даче или спорить о том, прилетели ли бакланы. Это какая-то другая жизнь.

На фото: итоговый резидентский проект «Миндальний Восток», Владивосток, 2025

Ваша итоговая работа во Владивостоке — ручные калейдоскопы. Почему вы выбрали эту форму? Что в ней соединяется: игра, ностальгия, исследование?

Форма калейдоскопа показалась мне привлекательной для разговора о восприятии нового места, об ускользающем, изменчивом взгляде приезжего на город. Единый образ складывается далеко не сразу, а постепенно — из разных ощущений, как орнамент через призму калейдоскопа. Ещё калейдоскоп — это инструмент, в котором сочетается игра, но при этом нужно всматриваться в детали. Идея калейдоскопа как «оптики» для исследования, немного с атмосферой праздника, но далеко не поверхностная при подробном рассмотрении.

Вы упоминаете, что калейдоскоп — это «метафора устройства памяти». Как именно орнаменты внутри него отражают культурные периоды? Будете ли вы использовать локальные мотивы?

Действительно, калейдоскоп — не только форма, но и метафора работы памяти: скрытая призма собирает из отдельных кусочков орнамент, который зависит от того, на какой участок попадёт призма и как изменится рисунок при движении руки.

На фото: калейдоскоп из проекта «Миндальний Восток», Владивосток, 2025

Орнаменты калейдоскопа, как и воспоминания, изменчивы и подвижны: они составляются из фрагментов жизни — звуков, запахов, фраз, тактильных ощущений. Я использую найденные предметы, растения, надписи, осколки и обломки для основы паттернов и рассуждаю о том, как визуальный язык может сохранять следы того или иного времени. Например, у меня есть калейдоскоп с ракушками — через него сложно рассуждать о культурном периоде, но, скажем, калейдоскоп с надписями сообщает кое-что о времени и облике города. Я в большей степени использую локальные мотивы: весь материал, включая региональные растения, я собирала во Владивостоке.

На фото: калейдоскоп из проекта «Миндальний Восток», Владивосток, 2025

Что планируете делать после проекта во Владивостоке?

Недавно я участвовала в «Москвоведческой лаборатории» по Басманному району. Было интересно включиться в формат художественного исследования и применить некоторые приёмы, которые я придумала во Владивостоке, но в совершенно другой городской среде. Хочется сравнить, как работает один метод в разных контекстах.

Мне интересны вовлекающие практики и принципы, которые применимы к моему медиуму — например, оптические свойства стекла и как с помощью них можно «говорить» про повседневность, городскую среду или ландшафт. У меня есть идеи, которые я хотела бы развивать дальше, надеюсь, у меня получится найти для них поддержку. Кроме того, я собираюсь продолжать работу с семейным архивом — это важная и очень личная тема, и, хотя она вызывает во мне волнение, я чувствую, что должна с ней справиться.

Глеб Акулич,
ментор арт-резиденции «Заря»

17 МАЯ / ЧИТАЛЬНЫЙ ЗАЛ

В рамках акции «Ночь музеев 2025» приглашаем всех желающих от 7 лет и старше принять участие в бесплатных мастер-классах! Количество мест ограничено. Запись на занятия по ссылке.

◇ 12:00–13:00 / Трафаретная графика / От 7 лет, взрослые

Поговорим о зарождении и развитии трафаретной техники, её видах и проявлении в различных мировых культурах. Поработаем со способом создания иллюстраций «пошуар».

◇ 13:15–15:00 / Пластилиновый Я / От 7 лет, взрослые

Используя пластилин в качестве красок, «нарисуем» автопортрет, передав настроение, возраст и характерные черты.

◇ 15:15–17:00 / Краеугольный камешек / От 10 лет, взрослые

Мастер-класс с резиденткой «Зари» Ольгой Городенской в технике прямого набора (классической мозаики), но с акцентом на найденные объекты, например, кусочки старой посуды, красивый осколок зеркала или ракушки. Поговорим об истории мозаики и её связью с советским периодом и современностью, обсудим мозаику во Владивостоке и посмотрим на слайдах главные памятники в этом медиуме. Для создания собственного панно выберем акцентный предмет и цветовую палитру, поработаем над сочетанием оттенков и текстур и композиции в целом.
▶ Обратите внимание: данный мастер-класс рассчитан на участников от 10 лет.

• Потоковые ВЕЧЕРНИЕ мастер-классы (запись не требуется):

◇ 21:30–22:30 / Трафаретная графика / 16+

Поговорим об истории применения различных форм трафаретов и создадим собственное многослойное произведение.

◇ 23:15–00:15 / Копицентр магнитное поле / 16+

Мгновенная фиксация действительности (или все же воображения?) в виде магнитов ручной работы. По желанию можете приносить свои рисунки и блокноты, чтобы сыграть в дальневосточную игру «Линия горизонта».

12 АПРЕЛЯ / 16:00 / КИНОЗАЛ

В субботу приветственную лекцию проведет весенняя резидентка «Зари» — художница, витражист и дизайнер среды Ольга Городенская. Основная тема её проектов — это размышления о проникновении художественных практик во все сферы жизни, делающее искусство более демократизированным и становясь неотъемлемой частью повседневной жизни людей.

Художница работает с найденными объектами, архивными материалами, с зеркалами и стеклом, обработанными с помощью различных техник, будь то гравировка или пайка с помощью олова, спекание стекла, витраж и мозаика.

На встрече Ольга расскажет о предыдущих проектах и представит идею своей будущей работы во Владивостоке — серию ручных калейдоскопов. Их механизм — это отражение и орнаментация предметов из разных культурных периодов, создающих узнаваемый облик того или иного времени и даже места. Калейдоскоп — это одновременно детский и мистический элемент, который обычно ассоциируется с игрой, ярмаркой и воспоминаниями, заставляет задуматься о том, что скрыто внутри, как он устроен. По аналогии устройства калейдоскопа, а именно скрытой внутри зеркальный призмы, зрители смогут размышлять о своей памяти, идентичности и метафорически увидеть, из чего они «сделаны».

• Справка:

Городенская Ольга (1988 г.р., Бийск) окончила школу «Свободные мастерские» ММОМА в 2020 году. B&D (Институт Бизнес и Дизайна) 2014 г., факультет Дизайна среды и Омский художественно-промышленный колледж. Кафедра Декоративно-прикладного искусства и народных промыслов 2008 г. Вошла в шорт-лист арт-резиденции Художник+ 2024 в Третьяковке в Самаре. Участвовала в ярмарке Cosmoscow 2024 в коллаборации с художницей Тарой Тарабцевой в секции Тиражного искусства для галереи ArtTube editions. Участница коллективных выставок в Новой Третьяковке, Винзаводе, ММОМА, Культурном центре ЗИЛ.

ВХОД СВОБОДНЫЙ